Солдат на исповеди

Жил-был поп, имел большой приход, а был такой жадный, что великим постом за исповедь меньше гривенника ни с кого не брал; если кто не принесет гривенника, того и на исповедь не пустит, а зачнет срамить:
 — Экая ты рогатая скотина! За целый год не мог набрать гривенника, чтоб духовному отцу за исповедь дать, ведь он за вас, окаянных, богу молится!

Вот один раз пришел к этому попу на исповедь солдат и кладет ему на столик всего медный пятак. Поп просто взбесился.

 — Послушай, — говорит ему, — откуда ты это выдумал принести духовному отцу медный пятак? Смеешься, что ли?
 — Помилуй, батюшка, где я больше возьму? Что есть, то и даю!
 — Ты про этакий случай хоть укради что да продай, а священнику принеси что подобает: заодно уж перед ним покаешься и в том, что своровал; так он все тебе грехи отпустит.

И прогнал от себя поп этого солдата без исповеди:
 — И не приходи ко мне без гривенника!

Солдат пошел прочь и думает: «Что мне с попом делать?» Глядит, а около клироса стоит поповская палка, а на палке висит бобровая шапка.

 — Дай-ка, — говорит сам себе, — попробую эту шапку утащить!

Унес шапку и потихоньку вышел из церкви, да прямо в кабак; тут солдат продал ее за двадцать пять рублей, припрятал деньги в карман, а гривенник отложил для попа. Воротился в церковь и опять к попу.

 — Ну что, принес гривенник? — спросил поп.
 — Принес, батюшка.
 — А где взял, свет?
 — Грешен, батюшка, украл шапку да продал за гривенник.

Поп взял этот гривенник и говорит:
 — Ну, бог тебя простит, и я тебя прощаю и разрешаю!

Солдат ушел, а поп, покончивши исповедовать своих прихожан, стал служить вечерню; отслужил и стал домой собираться. Бросился к клиросу взять свою шапку, а шапки-то нету; так простоволосый и домой пришел. Пришел и сейчас послал за солдатом. Солдат спрашивает:
 — Что угодно, батюшка?
 — Ну, скажи, свет, по правде, ты мою шапку украл?
 — Не знаю, батюшка, вашу ли украл я шапку, а только такие шапки одни попы носят, больше никто не носит.
 — А из которого места ты ее стащил?
 — Да в нашей церкви висела она на поповской палке у самого клироса.
 — Ах ты, такой-сякой! Как смел ты воровать шапку у своего духовного отца? Ведь это смертный грех!
 — Да вы, батюшка, сами меня от этого греха разрешили и простили.