Жили-были в одном селе поп с попадьей, а рядом с ними жила бабуся одна-одинешенька. Была эта бабуся бедная, только и было у нее добра, что курочки.
А попадья повадилась этих курочек воровать. Что ни утро, выйдет бабуся и не досчитается.
А бабуся тихая, смирная была. Она-то знала, кто курочек крадет, а никогда никого не попрекала, все, бывало: «Бог с ним! Пускай берет, ему, видно, больше надо!»
А попадья ворует и ворует курочек: дошло уже до того, что один только петушок остался.
На другой день вышла бабуся утречком петушка покормить, глядь — уже и петушка нету. Она опять:
— Бог с ним! Пускай себе берет, ему, видно, больше надо.
Вот дождались пасхи, пошел поп к заутрене, отслужил заутреню, а пока опять к службе зазвонят, вернулся домой.
Приходит домой, а попадьи и не узнать, — вся перьями обросла. Испугался он, спрашивает ее:
— Что с тобой приключилось? Вот она тогда ему и призналась.
— Так, мол, и так, — говорит, — покрала я курочек у бабуси, ну, видно, бог меня за это и наказал.
Поп тогда к бабусе:
— Христос воскресе, бабуся!
— Воистину воскресе!
— А у вас тут кражи не случалось?
— Нет, бог миловал, у меня все цело.
— Да как так? Слыхал я, будто курочки у вас пропали.
— Да забрал кто-то, батюшка, да уж бог с ним, ему, может, больше надо.
— Как же так, бабуся? Вас обидели, а вы и молчите.
— Да бог с ним, батюшка, я, даст бог, дождусь лета и куплю курочку, вот и опять разведу.
— Да как же так можно, бабуся, вы уж его за это хоть выругайте!
— Да бог с ним, батюшка!
Не хочет бабуся и выругать.
Вот отзвонили уже к утрене, а поп все просит бабусю, чтобы как-нибудь да выбранила своего вора, и заставил-таки сказать: «Да ну его к бесу!»
Поблагодарил ее поп за это и домой пошел. Приходит, глядь — а попадья стала опять такая же, как надо, без перьев. Уж так радуется поп и бабусю благодарит, а после службы послал ей поесть всякой всячины: крашенок, колбас, сала и прочее.
