Как-то раз заказал один бедняк сапожнику башмаки и по своей бедности долго не мог с ним расплатиться. Надоело сапожнику напоминать бедняку о долге, вот и говорит он ему:
— Послушай, Жантуанёль, хочешь, я помогу тебе вернуть долг, не заплатив при этом ни единого су?
— Как не хотеть!
— Ну тогда уговоримся так. Должен ты с этой минуты все время молчать и на все вопросы да расспросы отвечать двумя словами: «берник, бернак». И пока я сам не сниму с тебя этого запрета, молчи! Запомнил?
— Конечно, запомнил. Тверди себе одно и то же: «берник, бернак» — вот и все, — обрадованно закивал головой бедняк и пошел к себе домой.
Пришел он, а жена и спрашивает у него ворчливо:
— Где это ты пропадал, голубчик?
— Берник! — смиренно отвечает ей муж.
— Где? — удивилась она.
— Бернак!
— Ой батюшки! Что это с тобой? Уж не рехнулся ли? — всплеснула жена руками.
Но ничего другого, кроме «берник, бернак», она не услышала. Что тут делать? Бросилась она к соседке и давай жаловаться:
— Ой, горе, горе! Сыплются на мою несчастную голову напасти!..
— Что-нибудь неладное случилось? — полюбопытствовала соседка.
— Ну как же! Муж-то мой вроде с ума тронулся.
— Не может того быть! Ведь был он в полном рассудке. Ошиблась ты, наверно.
— Как это ошиблась, ежели разучился он по-человечески разговаривать. Знай себе твердит одно и то же: «берник, бернак!» И ничего другого от него не добьешься! Пойдем к нам, вот и убедишься сама, что не ошиблась я.
Согласилась соседка их навестить — ведь это же целое событие в деревне! Пришла она к Жантуанелю и говорит:
— Доброе здоровьечко, сосед! Как живется-можется?
— Берник!
— Что ты ерунду болтаешь?
— Бернак!
Так и не добилась соседка от Жантуанеля другого ответа. Решили тогда женщины сходить к приходскому кюре. Может, он излечит несчастного, вернет ему разум?
Прибежала жена Жантуанеля к кюре и — бух! — в ноги:
— Ваше преподобие! Ваше преподобие! Пойдемте скорее к нам домой! Ведь муж-то мой совсем рехнулся!
— Неужто рехнулся? Что-то не верится мне, — усомнился кюре.
— Сами подумайте, ваше преподобие, разве может быть человек в своем уме, коли говорит одно и то же: «берник, бернак»?!
— Вот оно что... Ну, я заветное слово знаю, живо его вылечу! — Господин кюре любил прихвастнуть. — Только это будет стоить десять франков, — добавил он тут же, ибо еще больше, чем прихвастнуть, любил кюре денежки получать.
Вздохнула тяжко бедная женщина, однако согласилась. И вот пришел кюре в дом Жантуанеля и говорит:
— Бог в помощь, Жантуанёль!
— Берник! — отвечает Жантуанёль.
— Что это ты бормочешь, сын мой?
— Бернак! — отвечает Жантуанёль.
Как ни пытался кюре образумить Жантуанеля, ничего путного, кроме этих двух слов, от него не услышал. И вскоре вся округа уже знала, что тронулся умом бедняга Жантуанёль.
Вот как-то раз идет кюре по деревне и встречает сапожника.
— Добрый день, ваше преподобие, — поклонился ему сапожник.
— Здравствуй, здравствуй!
— Какие новости в нашем приходе, ваше преподобие?
— Никаких, голубчик, кроме одной. Ты, конечно, знаешь, что рехнулся бедняга Жантуанёль?
— Рехнулся? — будто удивился сапожник.
— Ну да, умом тронулся. Только и знает, что твердит: «берник, бернак».
— Ха-ха-ха! Жантуанель такой же сумасшедший, как я или вы, ей-ей!
— Не болтай глупостей, сын мой!
— Какие же это глупости, коли в полном он рассудке!
— Да что ты со мной споришь! Готов об заклад побиться, что Жантуанель свихнулся.
— А я говорю — нет! Спорим?
— Давай... На сколько поспорим?
— На десять франков.
— Мало! Давай на пятьдесят, — не удержался господин кюре.
— Идет!
Побившись об заклад, отправились тут же кюре и сапожник к Жантуанелю. Пришли, а сапожник и говорит:
— Здорово, должничок! — И шепчет ему на ухо: — Можешь теперь говорить.
— Уф! — облегченно вздохнул Жантуанель. -Долго что-то не приходил ты ко мне! Думается, что обошлись мне башмаки куда дороже, чем они того стоят.
— Э, пустяки... Лучше спроси, во что они обошлись господину кюре.
Побагровел от досады кюре, швырнул на стол пятьдесят франков и ушел не прощаясь.
А когда узнали в округе, как ловко попался господин кюре, до того все хохотали, что, говорят, далее в Париже слышно было.
